Суркис Феликс - Сердце Плато
ФЕЛИКС СУРКИС
СЕРДЦЕ ПЛАТО
Рассказ
- Вас на Оду? Плато Логинова? Я сразу догадался. У вас,
пассажиров Ближнего Космоса, какие-то домашние лица. И у
каждого свое. А вот у разведчиков, у звездопроходцев, вообще
у Дальних, есть что-то общее, отрешенное, - они еще на мой
лифт не ступили, а Землю в себе уже глубоко спрятали. Мне
многих приходилось на орбиту Сатурна перебрасывать. К Стар-
товому Кольцу. Иной за весь путь слова не произнесет, не то
что мы.
Я еще знаете почему про Оду догадался? По вопросу в гла-
зах. Не смейтесь, это у всех, идущих туда впервые. Уж таков
он, мой третий этаж: каждый на нем что-то понять силится.
Вот второй - Луна - совсем другое дело. Туда все больше аль-
пинисты рвутся. Простые суровые парни с именными ледорубами
"Покоритель девятитысячника" и с обязательной пьезогитарой
под мышкой. Чтобы играть в вакууме. Марс археологи облюбова-
ли. Их тоже сразу видно - по значку "Золотой саркофаг". Так
что вы на Оду, не спорьте. Между прочим, куда идет пассажир,
мы с младших курсов определяем. Развиваем наблюдательность.
А для нас, будущих космических волков, это первое дело,
правда?
Вот вы смотрите сейчас на меня и думаете: этот негритенок
- болтун и хвастунишка. Лифтер, а будто бы Вселенной заведу-
ет. Ведь так, сознайтесь? Я не обижусь. Конечно, по форменке
любому ясно, что я курсант Академии Звездоплавания имени
Юрия Гагарина. С пятнадцати до семнадцати лет мы практикуем-
ся на гравилифтах Ближнего Космоса и год штурманим по всей
Присолнечной Системе. И все, пожалуй. А ведь я про вас боль-
ше расскажу, хотите? Мсье француз? Ах, русский? Но у вас та-
кой парижский выговор интерлинга! Стажировались в Лувре? О,
это меняет дело. Вы писатель. Мсье хмурится - значит, я по-
пал в самую точку. Вы собираетесь писать большую работу про
Карда Логинова. Правильно? Еще бы, недаром меня прозвали
Стоглазым Аргусом: все замечаю. Теперь вы немного помолчи-
те... Что? Прошу прощения. Сейчас мы немного помолчим. До
выхода гравилифта в поляризованное пространство. А потом я
расскажу про Оду. Я ведь еще и гид первой ступени. Уж этого
вам бы никогда не угадать!
Ну, вот. У меня все готово. Пересядьте лучше в то кресло,
в нем автоматическая регулировка линии Аккерблома, и послу-
шайте про полет, который обессмертил имя Логинова.
Мсье известно, почему Кард назвал планету Одой? Нет? Тог-
да откиньте вон ту панель и поверните зеленый рычаг до отка-
за. Начало мы пропустим, нажимайте сразу шестую клавишу. Те-
перь внимание! Вот так же и Кард видел на экране приближение
неизвестной планеты. Представьте его состояние, когда навс-
тречу, под углом к линии курса понеслась эта штука, по раз-
мерам лишь в два раза уступающая Луне. На проторенной, тыся-
чи раз хоженной трассе - и вдруг не какой-нибудь там неоте-
санный астероид, а настоящая планета!
Одного этого было достаточно, чтобы направить корабль на
облет. А когда за краем поворачивающейся планеты показалось
Черное Пятно - бездонный провал в четверть видимой поверх-
ности, - сердце физика дрогнуло: тайна сама стучалась в его
корабль.
Надо сразу сказать: в этом полете все было необязатель-
ным. И планета. И посадка. И подвиг. Но когда случайности
переходят одна в другую, возникает закономерность. Так,
мсье?
Кстати, вас не смущает, что я рассказываю, сидя к вам
спиной? Я эти кадры тысячу раз видел, а у меня тут электро-
ника забарахлила - сигнал маяка пропадает. Я пока им поздним
иось, а вы себе смотрите на экран. Видите, как постепенно
