8f5d3447     

Стругацкий Борис & Аркадий - Дни Затмения



Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
ДНИ ЗАТМЕНИЯ
(сценарий)
Жара.
Раскаленный воздух дрожит над выгоревшим пористым шифером крыш, над
размягчившимся асфальтом прямых пустынных улиц. В жарком мареве колышутся
бледно-желтые стены сейсмостойких домов, редкие колючие деревья, заросли
телеантенн над домами. Улицы пусты, город словно бы заброшен.
Вот на панель выбежал из пыльного палисадника еж, большой, ушастый.
Повел носом, поджался я кинулся прочь, оставляя на асфальте цепочку
вдавленных птичьих следов.
И тихо. Только подвывают - почти мелодично - торчащие из окон
мелкоребристые ящики кондиционеров, истекающие струйками водяного
конденсата.
Жара.
Дмитрий Алексеевич Малянов, полнеющий мужчина лет тридцати с
небольшим, сидел в одних трусах за столом и довольно бойко перепечатывал
на машинке свою статью. В комнате стоял желтоватый от задернутых штор
сумрак, было жарко, душно и накурено. Волосатый торс Малянова и небритая
его физиономия покрыты крупными каплями пота. На столе дымилась последним
окурком набитая до отказа пепельница, горой лежали справочники, свернутые
в трубку чертежи и графики, папки с бумагами, картотечные ящики.
Впрочем, Малянов чувствовал себя отлично. Он тарахтел клавишами,
вслух зачитывал избранные абзацы, время от времени затягивался окурком и
что-нибудь поправлял в рукописи. Он работал и был доволен своей работой.
Жары и духоты он не замечал.
- Из уравнения четырнадцать, - диктовал он сам себе, - к системы
неравенств семь легко видеть... легко видеть...
Очевидно, видеть было не легко, потому что Малянов прекратил печатать
текст, взял листок черновика и глубоко над ним задумался.
Грянул телефон.
- Легко видеть! - сказал Малянов телефонному аппарату.
Телефон гремел. Малянов взял трубку.
- Это база? - осведомился квакающий телефонный голос.
Малянов высоко задрал брови и вытянул толстые губы дудкой.
- А вам какую именно? - вкрадчиво поинтересовался он. - У нас здесь,
знаете ли, военно-воздушная. Интересует?
- Чего? - квакнул голос недоуменно. - Это ты, что ли, Печкин?
- Какой я Печкин? Я Спичкин! - провозгласил Малянов и повесил трубку.
- Легко видеть... - снова пробормотал он, глядя в листок.
Телефон зазвонил опять.
- Спасу нет от вас, - сказал Малянов аппарату, вылез из-за стола и,
подсмыкнув трусы, прошел на кухню. Там он опустился на корточки перед
холодильником и отворил дверцу. В холодильнике было пусто, если не считать
мятой алюминиевой кастрюли да крошечного кусочка сала, устроившегося на
зимовку в морозильнике среди сугробов инея.
Телефон все звонил.
Малянов захлопнул дверцу холодильника и все тем же манером вернулся к
письменному столу. Действовал он совершенно механически - глаза его были
обращены вовнутрь, губы шевелились.
Он взял трубку.
- Да?
- Это комиссионный? - спросил другой голос, скорее даже приятный.
- Да, это комиссионный, - проговорил Малянов без всякого выражения.
- Скажите, пожалуйста, моя вещь продана?
- Да, ваша вещь продана.
- Можно получить деньги?
- Можно. Можно получить.
- Огромное спасибо! Сейчас приеду!
- Приезжайте-приезжайте... - пробормотал Малянов, кладя трубку. Он
покопался в хаосе на столе, развернул черновой график на миллиметровке и
погрузился в лето.
- Ничего себе - легко видеть! - произнес он с горечью.
Снова зазвонил телефон.
- Пошел к черту! - сказал ему Малянов. - К дьяволу тебя. К свиньям. К
собачьим. К свинячьим... - мысли его были далеко.
Телефон замолк ненадолго, потом зазвонил опять. Малянов снял трубку.
-



Содержание раздела